Ощущение...

У меня нет рта, чтобы кричать…
(Харлан Эллисон)

Ощущение...
Ощущение, что часть содержимого черепной коробки отмерла. Отмерла давно и бесповоротно. И сейчас, разлагаясь, она заполняет смрадом все мое существо. Тело бьется в конвульсиях пытаясь ооторгнуть, избавиться от этого наваждения, от этого сгустка сухой гнили, гнили, которая некогда была частью меня...
Тщетно...
Тщетно, так, рвотные позывы сокращают пустой желудок, силясь избавить тело от яда, от разьедающей кислоты, которая, увы, уже впиталась в его стенки. Можно кричать, можно выгибаться дугой, можно делать вид что ничего не происходит. Разницы нет..
Порой...
Порой кажется, что этот нарыв, этот давящий и не позволяющий ни на минуту забыть о своем существовании комок будто взрывается. Нет, скорее лопается. Он лопается и тело заливает волна холодной липкой слизи. Нет, не так. Волна удушающего, обволакивающего, стесняющего движения, неощущаемого, но в то же время заполняющего собой весь мир, липкого газа. Он растекается откуда то из височных долей головного мозга, заливает глаза, уши, забивает глотку не позволя кричать, парализует конечности, лишая тела и души. То, что возникает на их место напоминает зловонный липкий клубок, бьющий ложноножками и силящийся издать хоть какой-то звук. В вакууме нет звуков. И воздух вырывается из несуществующих легких облачком молекул никому не нужных газов.
Проходит...
Когда оно проходит, я вижу. Я вижу перед собой бугорки разбросанной слизи, полосу смазки, оставленной брюхом-ногой, изгаженное, смердящее пространство. Вижу торопливо отводимые взгляды, и, заливаясь едким смехом, закуриваю.
Давит...
Давит снова. Эта тварь, эта сволочь, этот клубок, который умер, но в то же время продолжает оставться живее всех живых, прямо как набивший оскомину вождь мирового пролетариата, висит себе на своем месте. Ей все равно. Пройдет время и уставшее тело опять начнет биться в конвульсиях, силясь от него избавиться.
Бессмысленно...
Бесмысленно биться в судорогах. Это не агония. Нельзя отрыгнуть то, что находиться у тебя в крови. Невозможно. Ведь даже если бы мозг и умел сокращаться, подобно стенкам желудка, его сил бы не хватило на то, чтобы пробить черепную коробку...
17-18.08.05

Вторая история из цикла "Я не умею плакать..."

Место обитания

У меня нет рта, чтобы кричать…
(Харлан Эллисон)

Эта история может являться и, в принципе, является продолжением «домика»…
Когда-то здесь видимо была стройка. Горы песка, щебень, обломки подмоченного дождем цемента. Торчащие тут и там арматурины, битое стекло, крупные обломки какой-то (бетонной?) конструкции. возможно фундамента. Две трубы возвышающиеся из кучи мусора на высоту человеческого роста. Единственная уцелевшая стена… Блин! Сложенная из темных стеклянных бутылок скрепленных глиной. Создается впечатление, что она поставлена безо всякой опоры… В принципе так оно и есть.
Находиться тут не то чтобы приятно. Стен вроде бы нет, даже бутылочно-глиняная таковой не воспринимается, она скорее часть интерьера, но когда сюда входишь, кажется, что ныряешь в темноту. Точно такой темной пеленой воспринимается отсюда внешний мир. Его не увидишь, пока не приблизишься к какой-то определенной грани. Тьма сопротивляется приближению, будто ныряешь в теплый, липкий и отвратительно пахнущий кисель. Здесь нет ветра; звуки словно тонут в затхлой, застоявшейся тишине. И. самое главное; все здесь, пол, земля. строительный мусор, обломки фундамента, стен; все покрыто липкими, отвратительными, издающими еле заметный, но вполне явственный, кисловатый резкий запах, пропитавший воздух, плевками странной розовато-коричневой окраски. Пятна желто-зеленого гноя…
В паре метров от сены, из кучи щебня смешанного с самым обыкновенным, невесть откуда здесь взявшимся, мусором торчит наполовину засыпанный обломок фундамента. На нем, словно не замечая гнетущей обстановки, не видя отвратительного склизкого покрытия, сидит девушка.
Невнятного цвета спутанные волосы. Затравленный, исподлобья, взгляд затуманенных черных глаз, странным образом отражающих свет, из под сбившейся челки. Полуоткрытый рот, приподнятая в непонятной гримасе верхняя губа. Неестественно выгнутая шея, спина колесом. По телу время от времени пробегает легкая судорога, даже скорее волна крупной дрожи. Нечеловеческая усталость? Воздействие неизвестного наркотика? Следствие болезни?..
У ее ног, навевая мысли о подохшей надежде, валяется разлагающийся трупик летучей мыши, с переломанными крыльями…
По телу девушки пробегает очередная судорога. Но на этот раз она падает на колени, пригибаясь к земле, выпрямляя спину, запрокидывая голову и раскидывая в сторону руки.
Мгновение, и вот уже гигантская летучая мышь лежит на земле, распластав крылья. Она зацепляется коготками за неровности почвы, крутит головой, осматриваясь вокруг. Подхватывает клыками смердящее тельце и взлетает.
Огромные перепончатые крылья покрытые легкой шерсткой, большие уши-локаторы, темно-коричневые тени вокруг блестящих глаз.
Она цепляется крылом за остатки стены. И вот уже гигантское тело корчится на земле. Когти скребут, собирая гальку, песок, цепляют, нанизывая на себя, мусор, огрызки бумаг, этикетки. Из полуоткрытой пасти на землю капает слюна, смешанная с отрыгнутой желчью и кровью из разъеденного неба. Она не ранена. Это не агония и из пасти раздается едкий смех, почему-то больше смахивающий на редкие всхлипы…
“Где-то валялась пачка сигарет…”
17-18.08.05

Первая история из цикла "Я не умею плакать..."

Потерявшиеся в небе...

Потерявшиеся в небе,
Не нашедшие себя,
Вас куда-то манит вечность
Без печали, без огня.

Вас опять, опять достали
Стены те. что выше гор.
Вы опять все потеряли…
Впрочем ладно, легкий вздор.

Вы не верите в безверье,
И не знаете себя.
Вы – потерянные звенья,
Вы замки, что без ключа.

Облака иль сгустки плазмы,
Тень упавшая дождем,
Вы не признаете власти
И не верите в «потом».

Потерявшиеся в небе,
Не нашедшие себя,
Вы – потерянная вечность,
Вы – стихи, Вы – шум дождя.
30.07.05

Что еще для счастья надо
Кроме плитки шоколада?
Ничего. И все так просто.
Другое счастье невозможно.
Бездны лик и лик печали.
Они меня уже достали.
Счастья свет, налет морали.
Где они? Куда пропали?
Для меня закрыты двери
В свет и тьму – так захотели.
Что же делать бедной птице?
Тяжело быть не синицей.
Журавлем – того печальней
Светом веры виртуальной.
Чешешь ты по поднебесью –
Хрен поймаешь, хрен услышишь.
Но журавль-то хоть летает,
И не всяк его поймает.
Тут висишь в воде реальной.
Лед замерз? Ну что ж. Похвально…
20.03.05

Тихим эхом черной ночи
Разлетится снег безумья,
Теплом светом полнолунья
Свист в ушах как дань бездумья.

Сколько времени осталось
До заката, без рассвета?
Сколько тонких нитей –
Чувства. Снегири, осколки света.

Я не знаю, что приснилось –
То приснилось, брызги.
Мелких стая птиц, без крыльев
И погода без названья, кризис.

В новостях опять все старо,
Сколько можно, столько нужно, бредит.
Тут ошибка, там три сотни,
Не осталось в жизни искры. Хватит!
20.03.05

Ты...

Ты – тайна.
Звенящая в тишине,
Улыбка сквозь слезы,
Слезы во сне.

Ты – ветер полуночных
Тайных дорог,
Ты – тайная вечность.
Ты – вечность без слов…
30.07.05

Зачем мне теперь надежда?
Зачем, если жизни нету?
Зачем, мне сиять рассветом,
Зачем, если стало грустно?

Захлопнулись тихо двери.
Запомнилось – дань безумству.
Поверилось – было и нету.
Запомнилось – стало грустно.

Быть может уйти с рассветом?
Быть может остаться в жизни?
Быть может память надежней?
Быть может. И стало грустно.
21.04.05

Белые, в крапинку, кубики.
С черными точками шестигранники.
Они мне уже не надобны,
Кому-то отдать их надо бы.
21.04.05

Не надо делать вид
И прятаться за фразы.
Не надо превращать
Свой хрупкий мир в слова.
Не надо разрушать
Чужого счастья благо.
Не надо говорить
И путаться в словах…
08.05.05

Только мысли мез ответа…
Только время без названья…
Только солнце без призванья…

Там где в мире быль и небыль…
Там где был я и где не был…
Все проходит. Без следа…
03-04.05

Только мысли мез ответа…
Только время без названья…
Только солнце без призванья…

Там где в мире быль и небыль…
Там где был я и где не был…
Все проходит. Без следа…
03-04.05

Анари…

Как песнь веков.
Как солнца свет.
Маленькая девочка.
Которой нет.

И снова во тьме
Не вспыхнет огонь
Так было иль нет?
Не надо не тронь.

Я не верю этому миру наслово,
Я не верю этому миру мыслями.
Не люблю начинать все заново,
Не люблю погасать – искрами…
Весна ‘05

А знаешь? – Я тебя ненавижу…
Поверишь? – Уже не люблю.
Все просто – надежды не вижу.
Все сложно – уже не виню.

Трава колыхнется неслышно,
Осыплется тихая грусть
Все просто – как вышло, так вышло,
Все сложно – проходит… И пусть.
Весна ‘05

Опять поход!
И королева
Где-то за спиной…
Опять поход!
Игра желаний,
Расставаний,
Встреч…
Побед почет,
Улыбки фавориток…
Опять поход!
А после разберемся…
30.07.05

Читая чужие стихи
Курить.
Откуда они взялись
Знать.
Горечь своей любви
Пить.
Болью своей и чужой
Истекать.
04.05.05

- Не видеть его…
Сможешь?
- Да…
- Не зная всего
Уйдешь?
- Навсегда…

- Не верить в себя?
Грех.
- Плевать.
Уходишь любя?
- <Смех…>
Плевать.

- Я в тебя верю…
- Ну и что?
Отстань.
- Уподобишься зверю…
- К чему это?
Прошу – перестань…

- Знаешь – так нельзя.
Оглянись.
- Не стану…
- Поверь – так нельзя.
Очнись!
Не отстану.

- Ты знаешь
Не сплю. Давно.
- Неужели?
- Не веришь?
Мне все равно…
- Метели…

- Зима не причем…
Веришь?
- Скоро весна.
- Ты это о чем?
- Ты знаешь.
Очнешься от сна…

- Да не сплю я, давно.
Знаешь?
Мне уже все равно…
Веришь?

Слезы разбуженной стали –
Кровь.
Мечты ненужными стали –
Вновь.
Напрасное стали касание –
Смех.
Застывшее слова молчание –
Грех.
Ушедшее время напрасное –
Сон.
Близких горе внезапное –
Стон.
Спокойствие одиночества –
Рассвет.
Как памятник, как пророчество,
Тот ледяной стилет.
16.11.04

Типа фик по Снежной королеве… :-D

И вот снова. Снова, маленький голубой шарик, летящий в бесконечность, но никак не могущий улететь, повернулся к своему грозному владыке-Солнцу не тем боком. И снова пришли холода, холода жесткие, выматывающие, высасывающие душу и разрывающие плоть. От которых нет спасения.
Но, о боги, если бы они оставались лишь там, снаружи, в виде ушедшего далеко в минус столбика термометра, обжигающей тело боли, ужаса глупой смерти…
Но они проникают в душу, останавливают сердце, принуждают дышать ровно и спокойно, замедляют ток крови в жилах…
И вот уже царство Снежной королевы разрослось, раздалось и заняло ту территорию, где еще совсем недавно было лето, где цвели сады и пели птицы. Теперь тут кружево льда, тонкие лепестки роз, превратившиеся в драгоценные камни, сердца ставшие гранитом, слезы – осколки хрустальной шкатулки, в которой мы так бережно хранили наши чувства…
Но гранит не тает… И вот уже снова и снова мы собираем слово “ВЕЧНОСТЬ” из играющих в свете звезд всеми цветами радуги хрусталиков, бывших когда-то смешинками в глубине карих глаз…
Гранит не тает. И Герде, маленькой Герде не под силу освободить из ледяного полона своего непутевого Кая. Ни один поцелуй, даже самый теплый, самый искренний, самый нежный не спасет его. А ее сердце тоже потихоньку замерзает…
…
И вот их уже двое, уже двое играющих в разноцветные хрусталики, бывшие когда-то смешинками в глубинах их глаз…

25.11.04 20:01

Карты

Карты. Мы всего лишь карты в мире. Нами кто-то играет? Хотелось бы в это верить. Хотелось бы верить, что нас вытаскивают из коробки, бережно и с любовью. Аккуратно перетасовывают, следя за тем, что бы уголки не заламывались.
Если кто-то из нас случайно выпадет – быстро поднимают, аккуратно стряхнут пыль и комочки несуществующей грязи. Какая грязь на застеленном белой скатертью столе? Потом будут долгие рассказы, связанные с этой картой. «А вы знаете сколько…», «А вот, как сейчас помню, играли мы…», «Однажды эта карта…» Потом, все карты, по очереди, будут выниматься из колоды. С каждой связана СВОЯ история, ни одна карта не забыта.
Затем нас снова аккуратно перетасуют. Расклад. Бережное перекладывание из стопки в стопку. Радость на лице сменяет печаль. Проиграл… Еще расклад? И снова нас бережно перетасовывают. Опять эмоции. Яркие, накаленные до предела. Но светлые, чистые. Светлая радость. Светлая грусть. Ничья? Тихая благодарность. Еще? Нет, пожалуй хватит на сегодня.
И карты аккуратно убираются в коробочку из тонкого картона.
- Постой, пересчитай сначала, не потерялись?
- Нет, слава богу, все на месте.
- Ай, а у этой что, пакетик лопнул?
- Где? А, надо сменить… Хотя подожди. Это просто волос прилип.
Наконец, мы в коробке. Коробка бережно укладывается в душистую деревянную шкатулку, а шкатулка убирается за стекло, в бабушкин сервант. До следующего раза…

Или вот…
- Погадай мне, гадалка…
И из небольшого навесного шкафчика, откуда веет ароматами трав и медовым запахом спиртовой настойки прополиса, достается полотняный мешочек. В нем –плотная коробочка.
«Карты не соврут, карты правду всю расскажут», - и начинается священнодейство.
Случайные вершители судеб. Знатоки прошлого и будущего. Ложимся, раскрывая хитросплетения древних нитей. Сами того не зная, не ведая. Карта на карту. Карта на карту. Переворот. Карта-висельник! И испуг на лице молодой девушки – клиентки. Цыганка успокаивает. Радость. Печаль. Дальняя дорога. Предостережение…
Наконец, гадание завершено. Карты. Старые, очень старые. Но не найдешь ни одной, на которой нельзя было бы различить пусть даже мельчайшие элементы тончайшей вязи. Руки гадалки касаются бережно, даже осторожно. Ни одно поколение пользовалось ими. Еще пальцы пра-пра-пра-прабабушки касались их. Седьмое поколение живут – седьмая пара рук касается их. И упаси боже прикоснуться к ним человеку непосвященному или, хотя бы, малоопытному.
Одна упала? Ну что же… Подсказка судьбы. Карты пересчитываются. Все? Все. И назад, подальше от людских глаз. Вдыхать ароматы прополиса и полыни.

Или еще вариант.
Карты игральные. Пропахшие грязью и потом. Маты и ругань. Спор из-за ставок. Колода брошена в лицо. Пьяная драка. Но вот вмешалась охрана, нарушители порядка выдворены. И старенький служащий с любовью соберет раскиданные карты. Сотрет с них капли крови. «Эх тебе и досталось», - аккуратно проклеит порванную карту.
И завтра нас снова возьмут в руки игроки. Кто знает, может быть этот вечер пройдет спокойно. И, довольные игрой, люди с поклоном подадут столь знакомому нам старичку ровно сложенную колоду. И он положит их на четко отведенное место на полке. К десятку других таких же колод.

Но летит по улице, несомая дымным ветром, колода карт – десятка ценой. Кувыркаются по выщербленной мостовой порванные, порезанные, проколотые ржавым лезвием перочинки, карты. Валяются в пыли, плавают в бензиновых лужах. Сгорают, попадая на высоковольтные проводники железнодорожной станции…
А наутро. Наутро, пьяный дворник сметет нас в сто лет открытый, неогороженный и парящий, люк канализации…

Навеяно MTGшниками. Им и посвящается… ;)
23 апреля 2005